ещё одна миниатюрка средней депрессивностиНа дворе было 13 марта. Почти две недели в городе N никто не видел солнца. То серые тучи опасно нависали над крышами, то какая-то бесцветная скучная дымка затягивала небо. Ветер дул весенний, но город хитрил: все эти игрушечные люди делали вид, будто ничего не случилось. Они не ждали солнца.
Три дня, не прекращаясь, шёл снег. Было почти по-летнему тепло, но этот странный бумажный снег не таял. А тряпичные куклы считали, что так и надо.
Она шмыгнула носом и стряхнула с рыжих волос крупные хлопья снега.
- Ну, значит, всё? – спокойно спросила она, посмотрев на него снизу вверх. Её взгляд был пристальный и терпкий, как кофе с пряностями. Как это напоминало его собственные пронзительно-чёрные глаза!
- Похоже на то…
Он пытался вылепить из снега морскую звёздочку, но при каждом прикосновении она рассыпалась газетными обрывками.
«Прощай. Никогда не говори «прощай», если расстаёшься навсегда. Не говори, иначе обязательно вернёшься. Всё. Нас слишком много, нас двоих гораздо больше, чем их всех…» - так думала она.
«Какой отвратительный снег! Как всё неправильно. Так смешно. Мой оранжевый близнец, нам с тобой тут слишком тесно» - так думал он.
- Ну, пока… - сказала она, пожав плечами.
- Удачи.
Они развернулись и пошли протаптывать разные тропинки в глубоких сугробах. Они не заметили, что их тела стали легче и прозрачнее, а снег падал всё тяжелее. Её глаза были закрыты чёрными очками. Она не почувствовала, как небо поцеловало её в лоб горой бумажного снега.
У него на голове были огромные наушники. Он не понял, что мир стал слишком белым.
Не заглядывай в зеркало
С целью найти отраженье.
Ты такая, как я, только женщина –
Это не лечат.
Мы такие, как все,
Только спим в нежилых помещеньях,
И привычное утро для нас
Превращается в вечер.
Эта встреча случится,
Ты знаешь, надеешься – скоро.
Пропадаешь, приходишь с рассветом –
Обычно из клуба.
И когда пробираешься в комнату
По коридору,
Ощущаешь мой взгляд
И сжимаешь
От страха ли губы?
Как ты думаешь,
С кем ты вчера познакомилась в чате?
Или веришь, что ночью скребутся
Действительно мыши?
Я – твой пёс, твой отец,
Твоя лампа на старой кровати,
Я – гудок телефонный, я ветер,
Ты знаешь, ты слышишь.
Я весной к твоей коже
В лесу присосавшийся гренуй,
Я целую тебя прямо в рот
Дорогой сигаретой,
Ты же слышала, как
Пробегают вагоны по венам
После чтения хроники
Из криминальной газеты.
Успокойся, любимая,
Выпей томатного сока,
И не плачь очень сильно –
Смиришься и скажешь «спасибо».
Две минуты спасенья –
Как электрическим током,
И дорога до Рая
Под марши бесчисленных хрипов.
Наша встреча случится сегодня –
Событие века.
Это странно, но утром
Ты даже, наверно, проснёшься.
«С Днём Рождения, милая!» -
Кровью по белому снегу.
Испугаешься, вскрикнешь –
И через момент улыбнёшься.
Снег падал двадцать лет подряд и засыпал город до самых крыш. Но куклы попрятались на чердаках и всё твердили – с экранов телевизоров,
со страниц газет, за ужином и в постели – что всё нормально, что так бывает и всё под контролем.
Они ничего не заметили.
А между тем наступила весна. Бумажные сугробы растаяли – но не водой, а чьими-то несбывшимися снами.
Однажды утром он проснулся. Снега больше не было над головой. Небо по-прежнему оставалось серым, но где-то очень высоко слабо тлело рыжее ржавое солнце. Грязные дома – пустые и необжитые на нижних этажах – плакали ему в жилетку. Он знал, что здесь для него слишком много места.
Надеясь найти её, оттаявшую, где-то неподалёку, он сделал несколько шагов по холодному бесцветному песку. В наушниках теперь была тишина.
Ржавое солнце засветило ярче, и в песке блеснуло что-то острое. Он наклонился и осторожно собрал в ладонь осколки маленького зеркальца в бронзовой оправе.
Вот теперь, действительно, всё закончилось.
13 марта, урок алгебры
Три дня, не прекращаясь, шёл снег. Было почти по-летнему тепло, но этот странный бумажный снег не таял. А тряпичные куклы считали, что так и надо.
Она шмыгнула носом и стряхнула с рыжих волос крупные хлопья снега.
- Ну, значит, всё? – спокойно спросила она, посмотрев на него снизу вверх. Её взгляд был пристальный и терпкий, как кофе с пряностями. Как это напоминало его собственные пронзительно-чёрные глаза!
- Похоже на то…
Он пытался вылепить из снега морскую звёздочку, но при каждом прикосновении она рассыпалась газетными обрывками.
«Прощай. Никогда не говори «прощай», если расстаёшься навсегда. Не говори, иначе обязательно вернёшься. Всё. Нас слишком много, нас двоих гораздо больше, чем их всех…» - так думала она.
«Какой отвратительный снег! Как всё неправильно. Так смешно. Мой оранжевый близнец, нам с тобой тут слишком тесно» - так думал он.
- Ну, пока… - сказала она, пожав плечами.
- Удачи.
Они развернулись и пошли протаптывать разные тропинки в глубоких сугробах. Они не заметили, что их тела стали легче и прозрачнее, а снег падал всё тяжелее. Её глаза были закрыты чёрными очками. Она не почувствовала, как небо поцеловало её в лоб горой бумажного снега.
У него на голове были огромные наушники. Он не понял, что мир стал слишком белым.
Не заглядывай в зеркало
С целью найти отраженье.
Ты такая, как я, только женщина –
Это не лечат.
Мы такие, как все,
Только спим в нежилых помещеньях,
И привычное утро для нас
Превращается в вечер.
Эта встреча случится,
Ты знаешь, надеешься – скоро.
Пропадаешь, приходишь с рассветом –
Обычно из клуба.
И когда пробираешься в комнату
По коридору,
Ощущаешь мой взгляд
И сжимаешь
От страха ли губы?
Как ты думаешь,
С кем ты вчера познакомилась в чате?
Или веришь, что ночью скребутся
Действительно мыши?
Я – твой пёс, твой отец,
Твоя лампа на старой кровати,
Я – гудок телефонный, я ветер,
Ты знаешь, ты слышишь.
Я весной к твоей коже
В лесу присосавшийся гренуй,
Я целую тебя прямо в рот
Дорогой сигаретой,
Ты же слышала, как
Пробегают вагоны по венам
После чтения хроники
Из криминальной газеты.
Успокойся, любимая,
Выпей томатного сока,
И не плачь очень сильно –
Смиришься и скажешь «спасибо».
Две минуты спасенья –
Как электрическим током,
И дорога до Рая
Под марши бесчисленных хрипов.
Наша встреча случится сегодня –
Событие века.
Это странно, но утром
Ты даже, наверно, проснёшься.
«С Днём Рождения, милая!» -
Кровью по белому снегу.
Испугаешься, вскрикнешь –
И через момент улыбнёшься.
Снег падал двадцать лет подряд и засыпал город до самых крыш. Но куклы попрятались на чердаках и всё твердили – с экранов телевизоров,
со страниц газет, за ужином и в постели – что всё нормально, что так бывает и всё под контролем.
Они ничего не заметили.
А между тем наступила весна. Бумажные сугробы растаяли – но не водой, а чьими-то несбывшимися снами.
Однажды утром он проснулся. Снега больше не было над головой. Небо по-прежнему оставалось серым, но где-то очень высоко слабо тлело рыжее ржавое солнце. Грязные дома – пустые и необжитые на нижних этажах – плакали ему в жилетку. Он знал, что здесь для него слишком много места.
Надеясь найти её, оттаявшую, где-то неподалёку, он сделал несколько шагов по холодному бесцветному песку. В наушниках теперь была тишина.
Ржавое солнце засветило ярче, и в песке блеснуло что-то острое. Он наклонился и осторожно собрал в ладонь осколки маленького зеркальца в бронзовой оправе.
Вот теперь, действительно, всё закончилось.
13 марта, урок алгебры